Сияющие на солнце кристаллы, сплетались, срастались друг с другом. Они образовывали пещеру, куда проникал солнечный свет из дыр в потолке. Потоки воды, падали серебряными водопадами, и текли голубыми водами, с двух сторон от священного алтаря, созданного розовыми и фиолетовыми кристаллами. Пахло вереском, прорастающим из пола изумрудной зеленью с лилово-розовыми цветами. И подымающийся туман от водоёмов стелился белым разорванным покрывалом.
Тёмные струи длинных волос лежали между вечнозелёными кустами вереска, взбирались на алтарь. Точёный профиль бескровного лица, и бархат ресниц. Юное молодое тело в белом покрове.
В гробницу Покоя не дозволялось входить никому, кроме одного человека, оберегающего, и хранящего мёртвого, вечно молодого Господина.
Тишина царила в этом месте, и успокоение оно дарило тому, кто лежал на алтаре многие, долгие годы. Не видя снов, не чувствуя. Всегда есть, но никогда нет. Призрак живого, и обитатель мёртвого. В безвременье.
Лучи солнца, преломляясь зеленоватыми кристаллами, падали на лицо, руки, грудь того, кто был мёртв веками. Они согревали то, что нельзя было согреть, ласкали бесчувственное. Так часто, так много, так долго.
Сегодня по-другому… Всегда пустота. Всегда одни воспоминания сменяются другими, и выцветают словно выгоревшие на солнце. Ощущения, сначала как эхо… где-то далеко и не понятно… возвращаются. Так медленно вторгаются в онемевшее тело толчками неясной боли. Проскальзывают внутрь туда, где казалось ничего нет. Пустота. Так часто пустота.
Вязкая паутина мыслей, и не распутать их клубок. Они вертятся, стараются выбраться наружу, но пока погребены очень глубоко.
Осознания себя, как сгустка энергии где-то в пространстве. Он так привык. Так лучше. Понятней. А теперь не так. Теперь что-то стучит внутри, что-то живое и вздрагивающее.
Звук журчащей воды. Будоражащий, пробивающий дорогу к жизни.
Тепло. Шевельнулась рука, едва уловимо, почти не заметно. Лёгкий вздох на грани слышимости. Мелкая дрожь, пробежавшаяся по телу. Механизм жизни запускался медленно, не спеша. Дрогнули веки, а под ними двигались глаза, словно просматривая сон или пролистывая воспоминания. Грудь приподнялась во вздохе, хриплом, со стоном боли, отразившейся на лице. Приоткрылись губы, ловя воздух. По матовой щеке скользнула одинокая слеза, застыв осколкам хрусталя.
-Мой хранитель, - дрожащий, ели живой голос. – Мой хранитель мёртв... Какое же это проклятье… снова быть живым.
Гробницу разорвал крик отчаяния.
Паутина лжи и мрака...
Мальчик и девочка, заблудившиеся в пути.
История без конца, и без начала.
|
