В холодной сырой пещере воздух пах затхлостью, и дымом от костра, от которого не исходила тепла - не согреть даже оледенелых рук.
Лицо Миррин освещал полыхающий свет огня; с её золотистых волос стекала вода, собираясь в лужицу; струилась по бескровному мраморному лбу. Девочка лежала на полу неподвижно. Безмолвную тишину нарушал шум дождя, и тихий стук шагов о тёмный камень пещеры. Терри тяжело дышал. С его промокшей насквозь одежды капала вода, образуя потёки, но он не обращал на это внимания. Он ни о чём сейчас не мог думать, кроме Миррин.
Прошла неделя с тех пор, как Терри увёл Миррин из ненавистных стен Талица - дома отца. И не было мгновения, чтобы Терриэл усомнился, что поступил правильно. Он чувствовал, как каждый день натягиваются невидимые путы, связывающие его с этим проклятым местом. Осталось только узнать - как далеко ему будет позволено уйти…
Оборвать нить! Но самому никак нельзя… не по силам. А Миррин сможет – она Отродье – не совсем извращена.
Терриэл опустился на колени возле Миррин, убрал с её лба золотистый локон. – Они захотели её убить! Нет, не думать сейчас об этом! – он тряхнул головой, избавляясь от ненужных воспоминаний. Он очень устал.
Где-то в глубине пещеры капала вода, убаюкивая.
Терри лёг на пол рядом с Миррин, и положил голову на руки.
-Проклятый дождь! – вымолвил он беззлобно.
Тугие струи дождя звенели, как струны арфы, хлестали уже второй день. Приподнятый пол пещеры не давал воде проникнуть внутрь, влиться потоком. Мутная вода бурлила, уносилась к обрыву, по пути смешиваясь с грязью. Мешала, когда Терри нёс Миррин на спине до пещеры, что бы укрыться от дождя.
«Поспать. А потом я смогу… Я сделаю всё, как надо» - Он повернулся к огню, и закрыл глаза, ощущая ледяной холод камня, и ни капли тепла от костра. - «Потом… Я смогу». – Терри провалился в глубокую пустоту тяжёлого сна.
Время текло не ощутимо. Когда он открыл глаза, в пещере стоял всё тот же холод, и дождь снаружи хлестал всё с той же силой, словно стремился затопить весь мир. Ничего не изменилось. Разве что костёр стал гореть, чуть тусклее.
Терри сел, потёр глаза, прогоняя сон, и повернулся к Миррин. – «Мёртвая» - Он, не двигаясь, смотрел на неё не долго. Застывшие черты лица, и смертельная бледность. Маленькие ручки, сложенные на груди. Потрёпанное платьице, разрезанное у горла… пропитанное кровью.
Он глядел на беспомощное существо, которое должен был защитить, но не смог. В нём начал зарождаться гнев… - «Не смог…» Плавные очертания... Тень скользнула за деревом. Миррин стала меняться… Чёрные крылья за спиной… И… «Как они посмели её убить?» - уже ярость клокотала внутри него. А в чёрных глазах отражалось полыхающее пламя. Ярость и огонь сливающиеся воедино. В них не было тепла. И каждый убивал по-своему. – «Их кровь, в обмен на кровь Миррин?! Они остались мне должны»
Терриэл встал на ноги. В его душе полыхал пожар мести. Кровь бешено текла по венам, раскалённая, как обжигающая лава.
Он поднял Миррин на руки; совсем лёгкое тельце.
Языки разгорающегося огня лизали неровный потолок пещеры, обросший мохом и склизкой плесенью. Терри моргнул, задержав дыхание. Один удар сердца. Он бросил остывшее тело девочки в изголодавшееся пламя. Оно жадно набросилось на свою жертву, готовое сжечь, уничтожить, превратить в прах. Одежда быстро обгорела, оставив неприятный запах палёной шерсти. Детское тельце изогнулось, смялось, как лист пергамента. А светлые волосы, словно золото расплавились в огне.
Терри до крови закусил губу, и сжал до боли кулаки. - «Не получается!». - Мёртвое тело сгорало, превращаясь в пепел, и острый запах палёной плоти, чуть ли не выворачивал наизнанку. Юноша снял перчатки и достал из внутреннего кармана медальон. Серебро, тонкая вязь белого золота и черные брильянты. Открыл. Изнутри на него глянули тёмные глаза его матери.
-Ненавижу! - одними губами прошептал он. Образ матери вспыхнул и погас, оставив запах крови. Пролитой когда-то. Давно. Воспоминания закружились обрывками, не связными, бессмысленными… И в нём, что-то сломалось, обрушилось, стало ничем. По венам, смешиваясь с кровью, потекла разрушительная сила ненависти. Гнев стал леденящим до остроты кинжала. Терри выпустил выскользнувший медальон, и его пальцы потянулись к огню. – Если бы ты знала, как я тебя ненавижу! – Крикнул он в пустоту, окуная руки в яростное пламя, и оно, хлынув волной, затопило пещеру, вырвавшись наружу языками белого, чистого огня. Вскипела вода у самого подножья каменного крова, где нашли приют мёртвая девочка и живой мальчик.
-Я ненавижу их всех! Ненавижу! – кричал Терри, обтекаемый собственным огнём. Своей разрушительной силой.
В ярости пламени он почувствовал, как зарождается жизнь в изуродованном теле; как чёрное угольное сердце сжимаясь и разжимаясь, погнало по венам кипящую кровь. Огонь оживил золотой блеск мягких волос.
Душа Терри встрепенулась от счастья, когда он услышал крик Миррин, вырвавшийся из самой глубины её существа… Крик неодолимой боли.
Огонь спал. Угас, как будто чья-то невидимая рука накрыла его. И только на стенах продолжали медленно тлеть мох и плесень, сыпля мелкие искорки.
На голых чёрных камнях, лежало живое вздрагивающее тельце; маленький комочек.
-Отродье Миррин! – начал он произносить онемевшими губами. – Я - Терриэл, Властитель, подарил тебе жизнь новую, ибо мы вместе, наследуя отцу, получили право на огонь. Да будет так!
Ноги Терриэла согнулись в коленях, ударились об пол.
-Я всё сделал, - прошептал он почти в бесчувствии. И в который раз заглянул в вечность.
Отдых в темноте – он самый приятный.
|
