«Прогулка в жаркий день»

Свобода!!!

Как много в этом слове.

Торми  

День выдался на удивление жарким. Раскаленный до бела солнечный диск выжигал землю, высушивал человеческие тела, вымучивал души и превращал растительность в вялое подобие чего-то живого. Торми разместившись в тени большого широколиственного дерева, подыхал от невыносимой жары, и мечтал о порыве ледяного ветра или купании в прохладной водице. Пруд, конечно, был рядом, но… вода там уже нагрелась, да и не до такой степени Торми бесстыжий, как эта девушка… подруга Анемон-сенсея, что бы там купаться. Где он её раздобыл, оставалось только гадать.

Торми шмыгнул за толстый ствол дерева с серой твёрдой корой, и притаился не дыша. Мимо целенаправленно с хмурой физиономией, прошествовал Анемон, деловито постукивая сложенным веером по ноге, и скрылся за соседним кусточком. Торми выждал ещё пару минут, и вылез из укрытия, расположившись в прежнем месте, на травке под сенью дерева. Сегодня ему особенно не хотелось попадаться на глаза учителю, а всё из-за того, что тот едва завидев ученичка, неизменно приставлял его к какой-нибудь работе, словно бы не мог позволить Торми болтаться весь день в своё удовольствие. А уж изловить себя теперь не мог позволить уже Торми, после того, как дважды был заслан в центр города в магазинчик «Всё Для Всех», - в первый раз за гвоздями, а второй за черенками для лопат, и новой лейкой (старая пострадала при сражении двух девиц), - далее трижды Анемон посылал его подмести на чердаке, и полностью проигнорировал молитвенную клятву Торми, о том, что он уже там мёл, (пришлось на второй и третий заход уже не работать, а, забравшись на крышу подстреливать из рогатины соседского кота), а после всего пережитого, и конечно не только котом, но и Торми, Анемон заставил мальчика ещё и прополоть грядку с луком, и закопать помойную яму за домом. Это уже был предел всему, и Торми больше не мог позволить, кому бы то ни было эксплуатировать его дальше.

Передохнув с часик под деревом, бдительно наблюдая за всеми подходами к месту его расположения, Торми почувствовал голод. Эх, зря он не прихватил из кухни пару бутербродов, и полу-готовые колбаски,  которые вполне можно было б обжарить на огне, устроив небольшой пикничок. Но эту часть своего отдыха он как раз и не продумал. Выбравшись из-под тени дерева, Торми огляделся, и увидел возле дома, как раз на подходе к входным дверям, любимого учителя, который тоже оглядывался, никак высматривая себе жертву, в лице Торми. Мальчик вовремя успел припасть к земле, и цепкий взгляд учителя, просвистев над головой, его не заметил.

От волнения мальчик зажевал какую-то травину, её горечь обожгла язык. Он с минуту отплёвывался, соображая, что же делать дальше, как выбраться из зоны прицельного взгляда Анемон-сенсея, и в то же время раздобыть еды. Придя к выводу, что добраться до местного холодильника, можно только сдавшись на милость сенсея, Торми решил лезть на волю, через щель в заборе, которую он сам и проделал для подобного мероприятия, а именно улизывания из-под зоркого ока наставника, заставляющего зверски работать, в то время как сам ни фига не делает.

Торми вздохнул полной грудью, ступив на свободную землю, за изгородью белого дома. А потом приставил обратно, изогнутый для красоты штакетник забора, и побрёл по пыльному, высушенному солнцем тротуару. Подул горячий ветер, щедро бросив в лицо с пригоршню пыли. Мальчик закашлялся, оперевшись рукой на фонарный столб. После чего ощущения счастья свободы у него немного поубавилось, и он чуть ссутулившись побрёл дальше. Через какое-то время, он позавидовал женщинам в шляпках, встречающимся ему по дороге, потому что голову начинало нещадно печь. Его бодрая походка постепенно превращалась в ели живое ковыляние, он чувствовал, что близок к обмороку. Казалось бы, желанное кофе «Майский Жук» так близко, осталось только площадь перебежать. Осталось только… В этот момент Торми подумал, что его молодость не даст ему вот так вот умереть посреди улицы, уж как-нибудь добежит. А вот если бы он был старым, дряхлым, немощным стариканом, то…

Торми кто-то сильно толкнул в бок, и от удара мальчик полетел, чуть ли не кубарем. Приземлившись на мягкое место, Торми услышал отдалённые извинения. И приметил некоего старика в развивающихся отребьях, словно бы тот побывал в знатной потасовке.

-Магистр Тараканиан… – обалдевши, молвил он. У Торми кружилась голова, и от жары, и от сильного толчка. – Магистр Тараканиан! – Но старик, уже был далеко, а потом и вовсе скрылся из виду.

«И с этим чудом природы, приходится жить в одном доме!» – пришла ужасающая, не жизнерадостная мысль в разболевшуюся голову Торми.

-С тобой всё в порядке? Я могу чем-то помочь? – Склонилась к нему женщина в круглых очках.

-Нет! Нет, спасибо! – Торми поднялся на ноги, и заковылял прочь.

Он не помнил, как добрался до «Майского Жука», что ещё с ним случилось по дороге, но глоток живительного кофе вернул его к действительности. Он сидел за столиком, в относительной прохладце, и ел бутерброд с ветчиной, очень радуясь этому событию. В надежде, что Анемон-сенсей не сильно осерчает, если найдёт его в саду только часа через три.

-Искать нужно лучше, Анемон-сенсей, - усмехнулся он в кружку. И едва не подавился, узрев в окно кафешки знакомую фигуру в белых сапогах на высоком каблуке. – «Чёрт!» - трепыхнулся Торми, пригнувшись. Но решив, что этого может быть недостаточно, соскользнул со стула под стол. – «Сенсея вспомнишь - он и придёт» - А если ещё и задумает зайти в «Майского жука»?… - ведь никогда не знаешь, что у Анемон-сенсея на уме, - то Торми пропал!

-Ты платить будешь? – заглянула к нему под стол симпатичная девушка в кружевном передничке.

Торми наскрябал в карманах мелочь, и заявив, что ему сдачи не надо – только бы девушка ушла, - принялся ждать – войдёт ли Анемон или не войдёт.

Пока Торми гадал, облизывая от волнения губы, и соображал, а может ли Анемону быть известно, что он здесь - нога в белом сапоге ступила рядом с его рукой. Зрачки мальчика расширились, дыхание куда-то запропастилось. Анемон сел на стул, который ещё хранил тепло Торми, и закинул ногу на ногу.

-Клубничного мороженого, пожалуйста! – сделал заказ Анемон.

Девушка в кружевном переднике приняла заказ, и вертнувшись от стола, выронила блокнотик. По случайности, или судьба решила сжалиться над бедным мальчиком, но когда она нагнулась его поднять, глаза девушки и Торми встретились. Одно мгновение длилась их молчаливая беседа, обмен взглядами. Торми ей сообщнически подмигнула, и изобразил руками, что ему бы хотелось, что бы клиент сидящий за этим столом удалился, а уж он в долгу не останется. Девушка медленно кивнула, по ходу дела что-то обдумывая, и выпрямилась.

-Господин Анемон, не сочите за плохое отношения к посетителям, но не могли бы вы пересесть вон за тот столик у окна. Там вам будет на много удобней и светлей. А этот столик, извините, но уже заказан.

Торми под столом насторожился. Если она знает имя его сенсея, то не числиться ли она среди его поклонниц! Ха, Ха! Тогда он знает, как ей услужить.

Анемон безропотно перебрался к дальнему столику, но не спешил отвернуться к окну, наблюдая за залом. Торми чуть не попался, высунувшись из-под стола. «Чёрт!» - Надо было совсем не прятаться от сенсея, а уж раз затеял, отвоевать себе немного свободы, то никак нельзя позволить себя захватить теперь, когда столько волнений пережито. Да и потом – дудки он сдастся так просто, не измотав при этом Анемона основательно. Никто не смеет использовать Торми без наказано!

-Вот так то! – сверкнул мальчик глазами под столом.

Вскорости Анемону принесли мороженного с клубникой, и он, ковыряясь в стаканчике, отвлёкся от неторопливой суеты в небольшом зале кафе, погрузившись в свои мысли. Эта особенность Анемон-сенсея, выпадать ненадолго из реальности, зачастую была очень выгодна Торми. Не раз и не два, мальчик проходя перед самым носом учителя, так и оставался незамеченным. Однажды, когда сенсей находился в прострации, Торми смудрился даже приклеить ему на лоб наклейку, в виде чёртика с золотыми рожками в беленьких сапожках на шпильке. А потом долго удивлялся, как это Анемон так незаметно отодрал ото лба чёртика, что Торми и в кусты не успел засесть, пронаблюдать, что будет.

Уловов момент, когда какая-то парочка, усаживаясь за столик, закрыла от него сенсея, мальчик шустро, как заяц, выскочил из-под стола и выбежал на улицу. Сердечко его так и стучало, выстукивая ритм испуганного зверька. Надо было поскорее уносить ноги, ведь не известно, что Анемон-сенсей успел заметить. Добежав до ближайшего угла, Торми юркнул в переулок, и только тогда позволил себе перевести дух. Небольшой передых помог, и оживил запыхавшегося мальчика. Он побрёл дальше по извилистой дорожке, тёмного переулка. Здесь то уж точно, учитель его не найдёт, хотя всё равно бдительность не помешает.

Городок Феланда делился на две части, а вернее на два ареала обитания. В одном из них жили порядочные граждане, прогуливаясь по светлым и чистым площадям, наслаждаясь видом на чистоводные пруды с серебряными и золотыми рыбками, торгуясь до потери сознания с продавцами на базарах за лучшие шелка, дорогие камни или мелкие безделушки, развлекаясь игрой в шахматы и домино, под тенистыми ветвями аллей. Другая же часть Феланды покрывала личностей сомнительной наружности и профессии. Их прибежищем стали тёмные переулки, мрачные закутки, и грязные дыры, где они обделывали не менее грязные делишки. Торми заглядывал сюда не часто, и не задерживался здесь подолгу, ему совсем не хотелось, чтобы однажды ему перерезали горло, но… К своему удивлению он обнаружил, что он не один сюда захаживает фиг знает зачем, а и имеются другие личности знакомые ему, которые он бы никогда не подумал здесь встретить. Взять хотя бы магистра Тараканиана, дядюшку Анемон-сенсея. Человек из благородной семьи, аристократических кровей, и вдруг в таком месте, да и ещё в компании отъявленных негодяев. Увидев такое, Торми чуть челюсть не потерял. Или вот Хамидорея Изящная, казалось бы девушка очень хрупкая и ранимая… на первый взгляд. Ан нет, девица то с характером, и ножичком владеет не плохо, одному наглецу чуть нос не оттяпала, когда он подкатил к ней с намерением распустить руки. Торми, будучи мальчиком очень болезненно воспринимающим всё, чего он никак не ожидал, не упустил-таки случая потолковать об этом с Хамидореей, заявив ей, что если она не достанет ему ножик с белой витой рукоятью, о котором он давно мечтает, то ему, как не прискорбно, но придётся заложить её Анемону. Он рисковал своим носом, но Хамидорея так испугалась, что Анемон узнает о ней то, чего бы ей никак не хотелось, что на следующий же день принесла ножик, правда с чуть голубоватой рукоятью, но зато в ножнах. Теперь Торми по великим праздникам носил этот чудесный ножик на поясе, и припрятывал опосля, опасаясь, как бы его кто не умыкнул.  

Как не странно, но и многоуважаемый Анемон-сенсей периодически встречался в темных кривых и косых переулках  с достаточно неочевидными целями. То есть для кого-то они и могли быть очевидны, но Торми точно знал, что любое действие сенсея есть результат либо тщательнейшего раздумья с десятком причин в своей основе, либо абсолютная насущная необходимость. Правда в последнюю категорию попадали порой вещи и поступки никак и ни не чем не связанные с логикой и здравым смыслом и были вызваны лишь таинственными и неконтролируемыми порывами загадочной, неопределенной и непостижимой для простых смертных, души сенсея по-видимому напрямую связанную с иными мирами. По крайней мере, скорее всего так оно и было по версии Торми. Кто ёще, что по этому поводу думает,  мальчик как-то не интересовался. Спросить, что многоуважаемый сенсей забыл в многочисленных крайне сомнительных местах - он как-то опасался, справедливо полагая, что тот, кто молчит - живет дольше и лучше. И если Торми и не опасался за продолжительность своей жизни, то качество её его очень даже волновало. А помимо того ляпни он, что заметил Анемона, например, в «Старом фонаре», то придется еще объяснять, и что он сам там делал. Кроме того, если уж честно, несколько раз он его сопровождал и ничего криминального при этом не происходило, не считая покупки какой-нибудь дряни на подобии древних рассыпающихся в руках свитков с рецептами не пойми чего или толченых соцветий езийского мунтуса. Вообще-то Торми несколько даже разочаровался от этих походов.

Иногда, но очень редко, встречалась Лайн. Судя по её виду все те немногое разы, что он её здесь видел, забредала она сюда в глубокой задумчивости, в обычной своей манере она шла, спрятав глаза за пепельными прядями, шла просто для того чтобы прогуляться. Впрочем, Торми находил, что мало кто отважиться прогуливаться в три часа ночи по, мягко говоря, имеющим не лучшую славу грязным тёмным улочкам худшей части Феланды. И выйти при этом с этих улочек абсолютно в том же, во всех отношениях состоянии, что и зашёл. К великой зависти Торми, приходившемуся иногда проявлять для этого невиданную ловкость, Лайнерия, будучи прехорошенькой девчонкой с обманчиво хрупким телом, с большими и темными печальными глазами и старше него всего на год, вообще не прикладывала для этого никаких усилий. Вообще-то ей даже иногда уступали дорогу, едва завидев темный плащ и серые волосы. Хотя выражение «уступали дорогу» не совсем отражало ситуацию, «убирались куда подальше»  было бы более верным. Торми и сам бы хотел, чтобы на него реагировали так же, но пока единственное что помогало избавиться от неприятностей, это бегство. И пусть кто-то расценивал его, как «позорное», но мальчик им не брезговал, и использовал, надо отметить, весьма успешно.

Он внезапно остановился. Нет, сегодня ему явно не хотелось гулять по тёмным переулкам, и накликать беду на свою и без того несчастную голову. Анемон-сенсей остался далеко позади, а значит можно и расслабиться. Торми сел на скамейку, откинулся назад, и прикрыл глаза. Покой и отдых, вот что ему необходимо. Покой и отдых. И главное, наконец-то свобода!!

Улыбка нежно тронула его губы, и он уснул, преисполненный мимолётным счастьем.