Явление 3 Гнусные Черепа
Зефирантес черноволосый красавчик с глазами подобно лучистым небесам в солнечную погоду, и лицом сошедшем с обложки любовного романа, вальяжно развалившись в кресле со скучающим видом, выслушивал бредни своего секретаря и соратника по совместительству. Не то, чтобы его не волновало то о чём говорил Руд, не то, чтобы он его совсем не слушал, но мелкие дела и делишки вызывали в нём мало интереса, и заставляли блуждать взглядом по обширному залу, местами даже выглядевшего прилично. Например, это кресло, в котором он сидел было сделано из белого дерева инкрустированного костью с позолотой. Правда позолота осталась только на задней ножке кресла, да и то слегка в поободранном виде, но это ничего не меняло. Многие и этого не имели. Постаментом для кресла являлись три мраморные плиты шириной в пять шагов, положенные одна на другую таким образом, что составляли три бледно-серо-розовых ступени, за мытьём коих, как и всего постамента в целом Зеф тщательно следил. Это входило в его утренние обязанности, следить. В дальнем углу залы стоял кусок полу обточенного камня цвета бледной морской волны с серебристыми прожилками, из которого в скором времени должны были изваять скульптуру, изображающие его, Зефирантеса с грустью и глубокомыслием на каменном лице вглядывающимся в небо. Каменную глыбу прикрывал кусок светло-жёлтой материи с дырищей по центру, но то, что это был шёлк – прощало всё. Тут и там висели шёлковые разноцветные занавеси, пообъеденные молью, и потерявшие былой лоск и цвет, но придающие зале почти пристойный вид. Возле каждого зеркала – а их было десятка два, развешанных на стенах, - торчала зелёная или голубая свечка. Когда опускались сумерки, в зале зажигались все свечи, что привносило атмосферу таинственности и мистичности. Свет свечей в бесконечности зеркал. Зефирантес старался не думать о тех пяти случаях, когда из-за случайностей начинался пожар, что спалило безвозвратно несколько наиболее ценных занавесей, изничтожило мебель, в том числе и шкаф доставшейся от любимой бабушки, и как следствие некоторые личные вещи самого Зефа вспыхнули алым пламенем. В одном из таких пожарищ мужчина сам едва не погиб, но его бесчувственное тело вовремя вынесли на свежий воздух.
Негромко кашлянув в кулак, он дал понять, что на сегодня с него достаточно, и он хотел бы перейти к более насущным делам. Руд примолк ещё до того, как раздалось знаменательное покашливание, словно в предчувствии, и учтиво поклонившись, что так или иначе вошло в обыкновение, улыбнувшись и придерживая кепочку, которая удивительно сочеталась с его тёмно-зелёными глазами, вышел из залы, дабы вернуться минуту спустя уже без неё.
-Ну что? Я хочу узнать, наконец, о том деле. Что-нибудь известно стало?
Зефирантес нахмурил брови. То унижение что ему пришлось пережить, та бессильная ярость и пострадавшая репутация требовали отмщения, и отмщения страшного. Самой лютой смерти изменника, и это ещё самое меньшее. А что большее Зефирантес ещё не определился, но полагал, что убийства всех родственников – дальних и близких – будет в самый раз. Дело оставалось за малым. Дело оставалось только за тем, что бы найти предателя, но как раз в этом и состояла главная загвоздка.
Руд улыбнулся, и самодовольно тряхнул копной блестящих светлых волос. Его дурацкая манера улыбаться в самый неподходящий момент злила не на шутку, но не убивать же его за это, в самом деле?! Отвесив изысканный поклон, и взмахнув алой накидкой – он порой был так похож на арлекина, что Зефа просто тошнило, и он подумывал выкинуть его на улицу, но Руд слишком хорошо умел кидать ножи, и к тому же был незаменимым помощником, - он заговорил высоким слогом.
-Если господин желает выслушать его покорного слугу, то мне стоило бы немедленно доложить…
Физиономия Зефа сделалась кислой. Уж если Руд решил начать так, то у него без сомнения есть какие-то очень важные сведения, он напал на нужный след, но пока он не измотает его, Зефа, окончательно, он ничего не расскажет. Приходилось мириться с таким положением вещей, в противном случае, вздумай Зефирантес его поторопить, или хуже того - перебить, и это бы сулило ему крупные неприятности. Руд вполне мог подставить ему ножку, да так аккуратно, что никто бы на него и не подумал, однако ж Зефу это грозило раскроением черепа. Понятное дело, что в переносном смысле. В прямом было ещё хуже. Тонкости их взаимоотношений оставались странными, но соблюдать их, тем не менее, приходилось неукоснительно.
Только было Зефирантес подумал, что пора бы удариться в воспоминания собственного детства, припомнить любимую бабушку и лазоревое поле колышущихся на ветру васильков, дабы убить время, как монолог, занявший около полу часа, внезапно иссяк, что несколько удивило. Он протёр глаза, подавив зевок, приободрился, чувствуя приближения ответа на вопрос, и уставился на помощника. Тот сиял, как начищенный самовар, выставленный на солнышко просушиться, и постоянно поправлял манжеты на рукавах.
Да когда же он начнёт?
-Он здесь, - внезапно молвил юноша, пряча улыбку за стоячий воротничок алого плаща.
-Он здесь? – подскочил с кресла глава банды Гнусные Черепа, с волнением вглядываясь в лицо помощника. – Где он?
-Прямо здесь, за дверью…
-Так чего же ты не зовёшь его, болван?!
Слишком поздно он опомнился и прикусил язык. Теперь продеться замаливать грех перед эти остолопом, или уже сейчас начинать готовиться к худшему. Правда существовал ещё один вариант, и Зеф подумывал о нём всё чаще и чаще, но... утопить Руд в канаве никогда не поздно, а жалеть потом возможно, придется всю жизнь. К тому же ножики он кидает, как говорится: дуй не стой, а умрёшь всё равно. Просто потрясающе, как можно доверять своему помощнику настолько, что без конца хотеть его убить?!
Лицо Руд превратилось в каменную маску с налётом цинизма. Плохой знак. Уже что-то замыслил, никак не меньше.
-Для начала испрошу позволения удовлетворить просьбу, высказанную всей организацией, о её присутствии на допросе. – Лёд звенел в его голосе, заставляя Зефирантеса припомнить все заныканные по разным углам средства самообороны на всякий случай.
Мужчина слегка поколебался. Присутствие всей банды в помещении никогда не доводило до добра. Один два человека ещё куда ни шло, но двадцать два!.. никуда не годилось. Но ситуация наклёвывалась взрывоопасная, если не удовлетворить прошение.
Расправив плечи, и поправляя между тем камзол оляпистого раскраса сочетающим в себе чёрный с разводами жёлтого, Зеф пригладил густые смоляные волосы, дабы выглядеть соответственно своему титулу в его зефовом понимании.
-Пусть входят по одному, не шумят и не пачкают здесь ничего.
-Как прикажет ваша светлость!
Всё! Теперь не оставалось никаких сомнений, Руд действительно затаил на него сильную обиду, вот только будет ли она смертельной? Перебирая в уме имеющиеся дорогие украшения, Зефирантес примерялся чем сможет в этот раз купить расположения Руд, хотя… Хотя, он не верил что всё обойдётся так просто.
Пурпурная занавесь поободранная и пообшарпанная местами пошевелилась, и через спрятанную за ней дубовую дверь стала пробираться разношёрстная толпа, вваливаясь всем скопищем, а не по одному, как он просил. Скорчив недовольную физиономию Зефирантес попытался сдержать свой гнев в узде, но получилось не очень убедительно. Едва взглянув в глаза своего главаря, успевшие подойти уже достаточно близко вдруг шарахались в стороны, налетая на резные подставки с разной милой сердцу утварью: ваза из тонкого вриезийского фарфора, перламутровая чашка украшенная молочно-белыми опалами, три маленьких стаканчика из хрусталя с застывшими кусочками солнечного янтаря на дне… погибли безвозвратно с душераздирающим звоном разлетевшись на мелкие кусочки. Зефирантес подскочил, потрясая кулаками, и стреляя на поражение убийственным взглядом яростных холодных глаз. Он смачно выругался, не стесняясь в выражениях, и послал виновников происшествия какими-то витиеватыми путями куда подальше, мытариться там до скончания века. Бритоголовый с испуга жахнулся головой о подсвечник торчащий из стены и снес его окончательно, поколебав висевшее над ним зеркало. Все вдруг замерли в ожидании подения, и как следствие ужасающего треска стекла. Слышно было как кто-то залепетал молитву. Разбитое зеркало как раз то чего им всем отчаянно не хватало, чтобы окончательно и бесповоротно пойти ко дну. Дуновение ветерка залетевшего через приоткрытую дверь прозвучало заунывно и натянуто, обдав всех присутствующих холодом. И вот…
Рука Руд уверенно закрепила на петле покосившееся зеркало, чем к счастью предотвратила неизбежное.
Зефирантес со свистом вздохнул. Казалось изголодавшиеся по воздуху лёгкие не работали уже столетия. Суеверно сложив крест на крест пальцы левой руки, мужчина снова уселся в кресло, сохраняя величественную осанку и посадку головы на плечах. Стоит держать себя достойно, даже если всё здесь потрескается, полопается и обрушится. Его глаза обшарили залу минуя следы разрушения – для всех было лучше, если сейчас он не будет на них концентрироваться, - отмечая, что в этот летний вечер в его личных приёмных апартаментах собралась чуть ли не вся его банда, за исключениям двух-трёх идиотов, которые наверняка застряли на каком-нибудь сверхлёгком задании. Ничего странного, что их всех заинтересовало притащиться сюда, если ОН действительно был здесь. Из всего скопища народа Зефирантес выбрал одного нужного ему и аккуратно подозвал того пальчиком.
Раскланявшись в очередной раз, и подметя основательно пол алой накидкой, Руд уставился на него с весёлым огоньком в глазах.
-Веди его.
Кивок головой, и щелчок пальцев, прозвучавший в глубокой тишине, как удар хлыста. В приоткрытую дверь тут же ввели незнакомого мальчика с понурой головой и со связанными впереди руками. Беленький костюмчик состоящий из штанов и очень короткого пиджачка, украшенного замысловатой вышивкой. Из-под пиджачка выглядывала белоснежная когда-то рубашка из цельного материала без пуговиц. Плетёные чёрные ремешки свисали с одного плеча, перекликаясь с точно такими же на сапогах. Зефирантес остановил свой взгляд на сапогах, и какое то смутное воспоминания всплыло в его голове, но он не успел ничего разглядеть. И всё же… что-то важное связанное с сапогами, что-то… Он усилием воли перевёл взгляд на рыжие встрёпанные волосы мальчика, и нахмурился.
-Это что?
-Видите ли… - заговорил Локки, один из конвоиров пленника, заискивающе улыбаясь. Его припухшая покрасневшая челюсть недвусмысленно говорила о том, что совсем недавно он получил по морде. – Он кое-что знает о Шиконе Сломанное Крыло, и у меня даже есть подозрения, что он его сообщник.
Данное заявление породило в зале злобные возгласы и недоумённые вскрики, шорох, сопения и пыхтения. Зефирантесу это нарушение тишины показалось столь же неприятным, как зуд от вшей. Он поднял руку призывая к молчанию. Его острый как бритва взгляд черкнул по пленнику и его страже, последние почувствовали себя явно не в своей тарелке звонко сглотнув.
-Руд!
Юноша проковылял к нему и подманенный пальчиком склонился к своему повелителю.
-Что это за мелочь? – зашипел тот в самое ухо своему помощнику. – Что он здесь делает? Где Шиконе, чёрт побери?
Глаза Руд переместились на него с каким-то странным выражением, таким, что Зефирантес вдруг почувствовал себя полным идиотом. Он сжал кулак, и удержался, чтобы не съездить… чего греха таить… своему компаньону, хотя и статусом пониже его собственного. Один Руд знал как прискорбно обстоят их дела на самом деле. Остальная банда знала крайне мало, да и от того то знания у них поджилки тряслись. Но Руд! Как смеет он шутить в столь напряжённой ситуации? Как только помыслил?
-Ты сказал, что приведёшь ЕГО, Шиконе, а что я вижу?
-Мало слушали, дорогой господин, я всего лишь сказал, что наши люди подобрали того кто может, и наверняка знает где Шиконе.
Зеф задержал дыхание. Верно ли Руд говорит? Мог ли он прослушать в той получасовой тираде такую важную подробность? Он помниться тогда вспоминал ясноглазую Иргель, любовь его молодости. Щёки Зефа вспыхнули на миг.
Пожалуй, стоит продолжить. Об его оплошности знал теперь только Руд, что тоже засчитывалось как отрицательное и губительное для того знание.
-Можешь вернуться на своё место, - слегка подавленным голосам позволил мужчина.
Вместо этого Руд встал возле его плеча, скрестив на груди руки, как неумолимый страж, и из-под светлых бровей уставился на троицу перед троном их предводителя.
